На беларускай мове:
«Дрэнныя хлопцы перамагаюць»: журналістка Эн Эплбаум пра Ціханоўскую, Лукашэнку і крызіс, у якім апынулася Беларусь
Издание The Atlantic опубликовало статью Энн Эпплбаум, в которой она рассказывает о том, как и почему Светлана Тихановская приняла участие в президентской кампании 2020 года, какие изменения произошли в Беларуси после выборов и о попытках Александра Лукашено удержать власть.
Энн Эпплбаум — американская журналистка, историк, писательница. В сфере ее интересов – развитие гражданского общества в Центральной и Восточной Европе. В 2004 году Эпплбаум была удостоена Пулитцеровской премии за книгу «ГУЛАГ. Паутина Большого террора». В 2014 году писала об аннексии Крыма, работала над программой исследований дезинформации и пропаганды.
Редакция motolko.help приводит перевод статьи.
Если 20-й век был историей медленного, неравномерного продвижения к победе либеральной демократии над другими идеологиями — коммунизмом, фашизмом, злобным национализмом, то 21-й век пока является историей обратного. Будущее демократии вполне может быть решено в сером офисном здании на окраине Вильнюса, рядом с шоссе, заполненным нетерпеливыми водителями, направляющимися из города.
Там я познакомилась со Светланой Тихановской этой весной, в комнате, где стоял стол для конференций, доска и не более того. Ее команда — более десятка молодых журналистов, блогеров, влогеров и активистов — находилась в процессе смены офиса. Но это была не единственная причина, по которой пространство казалось устаревшим и небрежным. Никто из них, особенно Тихановская, очень не хотел находиться в этом уродливом здании, или в литовской столице вообще. Она там, потому что она, вероятно, выиграла президентские выборы 2020 года в Беларуси, и потому что беларусский диктатор, которого она, вероятно, победила, Александр Лукашенко, сразу же после этого вынудил ее покинуть страну. Литва предложила ей убежище. Ее муж Сергей Тихановский остается в заключении в Беларуси.
Вот первое, что она мне сказала: «Моя история немного отличается от других людей». Это то, что она говорит всем — что ее жизнь не была типичной жизнью диссидента или начинающего политика. До весны 2020 года у нее не было много времени на телевидение или газеты. У нее двое детей, один из которых родился глухим. В обычный день она водила их в детский сад, к врачу, в парк.
Затем ее муж купил дом и уперся в бетонную стену беларусской бюрократии и коррупции. Раздраженный, он начал снимать видео о своем опыте и опыте других. Эти видео привели к созданию канала YouTube; канал привлек тысячи подписчиков. Он ездил по стране, записывая разочарования своих сограждан, управляя автомобилем с наклеенным на бок фразой «Real News». Сергей Тихановский помог взглянуть в зеркало своему обществу. Люди увидели себя в этом зеркале и отреагировали с таким энтузиазмом, который оппозиционным политикам было трудно создать в Беларуси.
«Вначале было очень трудно, потому что люди боялись», — рассказала мне Светлана Тихановская. «Но шаг за шагом, медленно, они поняли, что Сергей не боится». Он не боялся говорить правду так, как видел ее; отсутствие страха вдохновляло других. Он решил баллотироваться в президенты. Режим, признав силу зеркала Сергея, не позволил ему зарегистрировать свою кандидатуру, так же как он не позволил ему зарегистрировать право собственности на свой дом. Это положило конец его кампании и он был арестован.
Тихановская заняла его место, не имея никакого мотива, кроме как «показать свою любовь к нему». Милиция и бюрократы позволили ей. Потому что какой вред могла нанести она, эта простая домохозяйка, эта женщина без политического опыта? И вот, в июле 2020 года она зарегистрировалась в качестве кандидата. В отличие от мужа, она боялась. Она просыпалась «такой испуганной» каждое утро, сказала она мне, и иногда она оставалась испуганной весь день. Но она продолжала идти. Что было, хотя она так не говорит, невероятно смело. «Ты чувствуешь эту ответственность, ты просыпаешься с этой болью за тех людей, которые находятся в тюрьме, ты ложишься спать с тем же чувством».
Неожиданно Тихановская обрела успех — не вопреки своей неопытности, а благодаря ей. Ее кампания стала кампанией о простых людях, противостоявших режиму. Два других видных оппозиционных политика поддержали ее после того, как их собственные кампании были недопущены, и когда жена одного из них и женщина-руководитель кампании другого были сфотографированы вместе с Тихановской, ее кампания стала чем-то большим: кампанией об обычных женщинах — женщинах, которыми пренебрегали, женщинах, у которых не было голоса, даже просто женщинах, которые любили своих мужей. В свою очередь, режим нацелился на всех трех этих женщин. Тихановская получила анонимную угрозу: ее детей «отправят в детский дом». Она отправила их с матерью за границу, в Вильнюс, и продолжала кампанию.
Демократические революции заразительны. Если вы можете искоренить их в одной стране, вы можете помешать им начаться в других
9 августа сотрудники избирательных комиссий объявили, что Лукашенко набрал 80 процентов голосов, во что никто не верил. Интернет был отключен, и Тихановская была задержана милицией, а затем выдворена из страны. Массовые демонстрации развернулись по всей Беларуси. Это был как спонтанный всплеск чувств — народный ответ на украденные выборы — так и тщательно скоординированный проект, управляемый молодыми людьми, некоторые из которых базируются в Варшаве, которые экспериментировали с социальными сетями и новыми формами общения в течение нескольких лет. На короткое, волнительное мгновение казалось, что это демократическое восстание может преобладать. Беларусы разделяли чувство национального единства, которого раньше не испытывали. Режим немедленно дал отпор, с настоящей жестокостью. Тем не менее, настроение на протестах было в целом счастливым, оптимистичным; люди буквально танцевали на улицах. В стране с населением менее 10 миллионов человек за один день выйдут до 1,5 миллиона человек, среди которых пенсионеры, сельские жители, фабричные рабочие и даже, в некоторых местах, сотрудники милиции и служб безопасности, некоторые из которых сняли знаки отличия со своей формы или выбросили их в мусор.
Тихановская говорит, что она, как и многие другие, наивно полагали, что под этим давлением диктатор просто сдастся. «Мы думали, что он поймет, что мы против него», — сказала она мне. «Что люди не хотят жить при его диктатуре, что он проиграл выборы». Другого плана у них не было.
Поначалу казалось, что у Лукашенко тоже нет плана. Но был у его соседей. 18 августа из Москвы в Минск вылетел самолет, принадлежащий российским спецслужбам ФСБ. Вскоре после этого тактика Лукашенко претерпела кардинальные изменения. Стивен Биган, который в то время был заместителем госсекретаря США, описывает изменения как переход к «более сложным, более контролируемым способам подавления населения». Беларусь стала хрестоматийным примером того, что журналист Уильям Добсон назвал «кривой обучения диктатора»: методы, которые в прошлом успешно использовались для подавления толпы в России, были легко перенесены в Беларусь вместе с персоналом, который понимал, как их развернуть. Российские тележурналисты прибыли на смену бастующим белорусским журналистам и немедленно активизировали кампанию по изображению демонстраций как работы американцев и других иностранных «врагов». Российская милиция, похоже, дополняла своих белорусских коллег или, по крайней мере, давала им советы, и началась политика выборочных арестов. Как давно понял Владимир Путин, массовые аресты не нужны, если вы можете посадить в тюрьму, пытать или, возможно, убить только нескольких ключевых людей. Остальные будут напуганы, и останутся дома. В конце концов они станут апатичными, потому что считают, что ничего не может измениться.
Спасательный комплекс мер для Лукашенко, напоминающий тот, который Путин разработал для Башара Асада в Сирии шесть лет назад, содержал и экономические элементы. Российские компании предлагали рынки для белорусской продукции, которая была запрещена демократическим Западом, например, контрабанда белорусских сигарет в Европейский Союз. Отчасти это стало возможным благодаря тому, что две страны имеют общий язык. (Хотя примерно от трети до половины населения страны говорит по-белорусски, большая часть государственного бизнеса в Беларуси ведется на русском языке). Но это тесное сотрудничество стало возможным еще и потому, что Лукашенко и Путин, хотя и не любят друг друга, имеют общий взгляд на мир. Оба считают, что их личное выживание важнее, чем благополучие их народа. Оба считают, что смена режима приведет к их смерти, тюремному заключению или изгнанию.
Оба также извлекли уроки из арабской весны, а также из более отдаленных воспоминаний о 1989 году, когда коммунистические диктатуры падали как домино: демократические революции заразительны. Если вы можете искоренить их в одной стране, вы можете помешать им начаться в других. Антикоррупционные, продемократические демонстрации 2014 года в Украине, которые привели к свержению правительства президента Виктора Януковича, усилили этот страх перед «заразительностью демократии».
Путин был в ярости от этих протестов, не в последнюю очередь из-за прецедента, который они создали. В конце концов, если украинцы смогли избавиться от своего коррумпированного диктатора, почему бы россиянам не захотеть сделать то же самое?
Лукашенко с радостью принял российскую помощь, повернулся против своего народа и превратился из самодержавного, патриархального деда — своего рода национального колхозного босса — в тирана, упивающегося жестокостью. Успокоенный поддержкой Путина, он начал открывать новые пути. Не просто выборочные аресты — год спустя правозащитники говорят, что в тюрьмах остаются более 800 политзаключенных, — но и пытки. Не только пытки, но и изнасилования. Не только пытки и изнасилования, но и похищения и, вполне возможно, убийства.
Насмешливое неповиновение Лукашенко верховенству закона — он отрицает существование политических репрессий в своей стране — и все, что напоминает порядочность, распространилось за пределы его границ. В мае 2021 года беларусская авиационная система заставила принадлежащий ирландцам пассажирский самолет Ryanair приземлиться в Минске, чтобы один из пассажиров, Роман Протасевич, молодой диссидент, живущий в изгнании, мог быть арестован; позднее он сделал публичные признания по телевидению, которые, как представляется, были принудительными. В августе другой молодой диссидент, живущий в изгнании, Виталий Шишов, был найден повешенным в киевском парке. Примерно в то же время режим Лукашенко намеревался дестабилизировать своих соседей по ЕС, вытесняя потоки беженцев через их границы: Беларусь заманивала афганских и иракских беженцев в Минск с помощью туристических виз, затем сопровождала их к границам Литвы, Латвии и Польши и заставляла их под дулом пистолета пересекать границу, незаконно.
Другими словами, Лукашенко начал действовать так, как будто он неприкасаемый, как внутри страны, так и за рубежом. Он начал нарушать не только законы и обычаи своей страны, но и законы и обычаи других стран, а также международного сообщества — законы, касающиеся управления воздушным движением, убийств, границ. Изгнанники покинули страну. Команда Тихановской изо всех сил пыталась забронировать гостиничные номера или Airbnbs в Вильнюсе, найти средства поддержки, выучить новые языки.
Самой Тихановской пришлось совершить еще один, еще более сложный переход — от кандидата по народному выбору до искушенного дипломата. На этот раз ее неопытность изначально сработала против нее. Сначала она думала, что если бы она могла просто поговорить с Ангелой Меркель или Эммануэлем Макроном, один из них мог бы решить проблему. «Я была уверена, что они настолько сильны, что могут позвонить Лукашенко и сказать: «Стоп! Как ты смеешь?» – сказала она мне. Но они не смогли.
Поэтому она пыталась говорить так, как это делали иностранные лидеры, говорить на сложном политическом языке. Это тоже не сработало. Опыт был деморализующим: «Иногда очень трудно говорить о своих людях, об их страданиях и видеть пустоту в глазах тех, с кем вы разговариваете». Она начала использовать простой английский язык, который она выучила в школе, чтобы передать простые вещи. «Я начала рассказывать истории, которые тронут их сердца. Я старалась, чтобы они почувствовали лишь небольшую боль, которую испытывают белорусы». Теперь она говорит всем, кто будет слушать, именно то, что она сказала и мне: я обычный человек, домохозяйка, мать двоих детей, и я в политике, потому что других обычных людей избивают голыми в тюремных камерах. Она хочет санкций, демократического единства, давления на режим — всего, что повысит цену власти для Лукашенко, для России – цену удержания его у власти. Все, что может побудить бизнес и силовые элиты в Беларуси отказаться от него. Все, что может убедить Китай и Иран держаться подальше.
К ее удивлению, Тихановская во второй раз обрела безудержный успех. Она очаровала и Меркель, и Макрона, и дипломатов многих стран. В июле она встретилась с президентом Джо Байденом, который впоследствии расширил американские санкции в отношении Беларуси, включив в них крупные компании в нескольких отраслях (табачной, калийной, строительной) и их руководителей. ЕС уже запретил ряд людей, компаний и технологий из Беларуси. После похищения Ryanair, ЕС и Великобритания также запретили [полеты] беларусской национальной авиакомпании. То, что когда-то было бурно развивающейся торговлей между Беларусью и Европой, превратилось в ручеек. Тихановская вдохновляет людей на собственные жертвы. Министр иностранных дел Литвы Габриэлюс Ландсбергис сказал мне, что его страна гордится тем, что принимает ее, даже если это означает проблемы на границе. «Если мы не можем свободно приглашать других свободных людей в нашу страну, потому что это как-то небезопасно, то вопрос в том, можем ли мы считать себя свободными?»
Тихановская приобрела много других сторонников и почитателей. У нее есть не только талантливые молодые активисты в Вильнюсе, но и коллеги в Польше и Украине. Она пропагандирует ценности, которые объединяют миллионы ее соотечественников, в том числе пенсионеров, таких как Нина Багинская – бабушка, которую засняли кричащей на полицию, и простые трудящиеся, такие как Сергей Гордиевич, 50-летний журналист из провинциального города Дрогичин, который был осужден за «оскорбление президента». На ее стороне также есть друзья и родственники сотен политических заключенных, которые, как и ее собственный муж, платят высокую цену только потому, что хотят жить в стране со свободными выборами.
Однако больше всего на стороне Тихановской объединенная повествовательная сила того, что мы привыкли называть свободным миром. У нее есть язык прав человека, демократии и справедливости. У нее есть НГО и правозащитные организации, которые работают в Организации Объединенных Наций и других международных учреждениях, чтобы оказывать давление на автократические режимы. Она имеет поддержку людей во всем мире, которые все еще горячо верят, что политику можно сделать более цивилизованной, более рациональной, более гуманной, которые могут видеть в ней подлинного представителя этого дела.
Но будет ли этого достаточно? Многое зависит от ответа.
