In English:
Opinion. Tsikhanouskaya was arranged «frank exchange» before the dialogue in the Kremlin?
На беларускай мове:
Меркаванне. Ціханоўскай зладзілі «агледзіны» перад дыялогам у Крамлі?
Вчера главный редактор «Эха Москвы» Алексей Венедиктов взял интервью у Светланы Тихановской. «Эхо Москвы» считается относительно независимым СМИ, но Венедиктов время от времени отмечает свои связи в Кремле, упомянул их и в беседе с Тихановской. Учредитель гомельского издания «Сильные новости» Петр Кузнецов опубликовал в своем телеграм-канале рефлексию на эту тему.
Приводим его пост без изменений:
С утра внимательно прочитал интервью Тихановской на «Эхе». Несколько моментов, что называется, заметки на полях, из которых, тем не менее, можно сделать пару не очень далеко идущих выводов.
Совершенно ожидаемо интервью видится не чисто медийным событием, а больше политическим кейсом. Венедиктов, во-первых, прямо говорит, что высказывания Тихановской прочитают люди, к которым она, возможно, и обращается. Во-вторых, он задает ряд очень принципиальных вопросов, при этом подчеркивает, что разговаривает с ней, как с лидером демократических сил в целом. То есть, ответы на эти вопросы и их трактовки и подразумевают некоторое общее впечатление. В-третьих, он разговаривает с ней с позиции не абстрактных размышлений, а очень конкретно и прагматично, многократно подчеркивая моменты интереса России. То есть, он ставит ее в рамку: «Россия – вот такая, от ваших хотелок в нас ничего не изменится, и что вы собираетесь с этим всем делать?»
И я бы сказал, что, несмотря на анонсированный «народный» характер интервью, типа «накидайте вопросов» и заявления, что разговор будет для российской широкой аудитории, характер некоторых поднятых тем очень далек от интересов обывателя.
В некоторых моментах складывается впечатление, что Венедиктов пытается Тихановскую троллить, или хотя бы выставить в невыгодном свете, как, например, в теме о призывах к санкциям. На самом деле, это не совсем так. Главред «Эха» — настоящий медийный и волк, и лис в одном лице. Если бы перед ним была задача выставить ее в невыгодном свете, она была бы решена без проблем. На деле же, он ведет беседу так, что, задавая острые вопросы, дает ей предостаточно возможностей выходить из них с высоко поднятой головой.
И отдельным пунктом в связи с последним отмечу, что одним банальным и напрашивающимся вопросом «Чей Крым?» Тихановскую можно было очень четко и остро рубануть как политика. Потому что ответ «Украинский» автоматически закрывал бы для нее российский вектор политики (итак не сильно открытый, но в теории, все же, еще возможный), а ответ «Российский» стал бы сильным ударом по имиджу принципиального демократического политика. Уход от ответа стал бы наихудшим решением со всех сторон. Однако такого вопроса не прозвучало. И это может много о чем говорить.
Отдельно хочется сказать несколько слов о поведении и ответах Тихановской.
Придраться, если бы хотелось, абсолютно не к чему. В ответ на выставленную рамку «Россия – такая и Кремль – такой», она выстраивает свою принципиальную рамку: «Есть интересы Беларуси». Одновременно она проговаривает важный стратегический момент: «Мы никуда друг от друга не денемся». Ей удается отсечь все возможные подозрения в русофобии, убедительно ссылаясь на настроения белорусского общества, которые могут быть где-то не очень пророссийскими, но и антироссийскими точно не являются. И на этом фоне убедительно звучит главный ее месседж, который в интервью был и проговорен, и принят обеими сторонами (это важно, потому что разговор проходил не в формате допроса или опроса, а скорее в формате обмена мыслями): притом, что в Беларуси нет русофобии, что мы никуда друг от друга не денемся, что у обеих сторон есть интересы – сотрудничество все равно выиграет, потому что существующий формат – совершенно не вариант. Он противоречит и интересам белорусского народа, и интересам России, поскольку никакие принятые сейчас договоренности белорусами в будущем приняты не будут.
Короткое резюме. Если действительно отнести интервью к жанру «медийной дипломатии», то оно в явный плюс сторонникам перемен. Тихановскую не пытались уничтожить, Тихановской обрисовали получателей ее месседжа, перед Тихановской поставили ряд стратегических и принципиальных вопросов.
Тихановская была на должном уровне и сумела выйти на достаточно компромиссную для обеих сторон риторику.
При минималистичном раскладе, это был просто сигнал официальному Минску, но даже если так, это был очень увесистый сигнал. При оптимистичном раскладе, интервью можно рассматривать даже как предварительные «смотрины» потенциальной стороны диалога.
Так что, как видим, процессы, как ни крути, идут.
